Свободу волкам, смерть овцам
Неолиберальная ортодоксальность считает, что экономическая свобода является основой любого другого рода. Эта ортодоксальность, по словам нобелевского лауреата по экономике, не только ложна; он пожирает сам себя.
Любая дискуссия о свободе должна начинаться с дискуссии о том, о чьей свободе мы говорим. Свобода одних причинять вред другим или свобода других не быть пострадавшими? Слишком часто мы не уравновешиваем уравнение: владельцы оружия и жертвы насилия с применением огнестрельного оружия; химические компании против миллионов людей, страдающих от токсичного загрязнения; Монополистические фармацевтические компании против пациентов, которые умирают или здоровье которых ухудшается, потому что они не могут позволить себе купить лекарства.
Понимание значения свободы имеет решающее значение для создания экономической и политической системы, которая обеспечивает не только эффективность, справедливость и устойчивость, но и моральные ценности. Свобода, понимаемая как неотъемлемая связь с понятиями равенства, справедливости и благосостояния, сама по себе является центральной ценностью. И именно это широкое понятие свободы было быстро отвергнуто мощными течениями современного экономического мышления — в частности, тем, которое известно под сокращенным термином «неолиберализм», верой в то, что свобода, которая имеет наибольшее значение и из которой на самом деле проистекают другие свободы, — это свобода нерегулируемых, неограниченных рынков.
Ф. А. Хайек и Милтон Фридман были наиболее заметными защитниками неограниченного капитализма в XX веке. Идея «неограниченных рынков» — рынков без правил и норм — является оксюмороном, потому что без правил и положений, насаждаемых правительством, торговля может быть и будет незначительной. Обман будет безудержным, доверие низким. Мир без ограничений был бы джунглями, в которых важна только сила, определяющая, кто что получает и кто что делает. Это был бы вообще не рынок.
Тем не менее, Хайек и Фридман утверждали, что капитализм в их интерпретации, со свободными и неограниченными рынками, является лучшей системой с точки зрения эффективности, и что без свободных рынков и свободного предпринимательства у нас не может быть и не будет индивидуальной свободы. Они считали, что рынки сами по себе каким-то образом останутся конкурентоспособными. Примечательно, что они уже забыли или проигнорировали опыт монополизации и концентрации экономической власти, который привел к принятию Антимонопольного закона Шермана (1890 г.) и Антимонопольного закона Клейтона (1914 г.). По мере того, как правительственное вмешательство росло в ответ на Великую депрессию, Хайек беспокоился, что мы находимся на «пути к крепостному праву», как он выразился в своей книге 1944 года с таким названием; то есть на пути к обществу, в котором индивиды станут зависимыми от государства.
Роже Карма: Почему Америка отказалась от величайшей экономики в истории
Мои собственные выводы были радикально иными. Именно благодаря демократическим требованиям демократические правительства, такие как правительство США, отреагировали на Великую депрессию коллективными действиями. Неспособность правительств адекватно отреагировать на растущую безработицу в Германии привела к приходу к власти Гитлера. Сегодня именно неолиберализм привел к массовому неравенству и создал благодатную почву для опасных популистов. Мрачный послужной список неолиберализма включает в себя освобождение финансовых рынков, что привело к крупнейшему финансовому кризису за последние три четверти века, освобождение международной торговли для ускорения деиндустриализации и освобождение корпораций для эксплуатации потребителей, рабочих и окружающей среды. Вопреки тому, что Фридман предположил в своей книге 1962 года «Капитализм и свобода», эта форма капитализма не способствует укреплению свободы в нашем обществе. Вместо этого она привела к свободе немногих за счет большинства. Как сказал бы Исайя Берлин: свободу волкам; смерть для овец.
Примечательно, что, несмотря на все неудачи и неравенство нынешней системы, так много людей по-прежнему отстаивают идею неограниченной свободной рыночной экономики. И это несмотря на ежедневные разочарования от общения с медицинскими компаниями, страховыми компаниями, компаниями кредитных карт, телефонными компаниями, арендодателями, авиакомпаниями и всеми другими проявлениями современного общества. Когда возникает проблема, видные деятели говорят простым гражданам: «Оставьте это рынку». Им даже говорили, что рынок может решить проблемы, которые, казалось бы, потребуют действий и координации в масштабах всего общества, более широкого чувства общественного блага и некоторой меры принуждения. Это чистое принятие желаемого за действительное. И это только одна сторона сказки. Другая сторона заключается в том, что рынок эффективен и мудр, а правительство неэффективно и хищно.
Последствия неолиберализма указывают на одну из причин: в частности, растущее неравенство в доходах и богатстве, а также поляризация, вызванная средствами массовой информации. Теоретически экономическая свобода должна была стать краеугольным камнем политической свободы и демократического здоровья. Оказалось наоборот. Богатые и элита имеют непропорционально большой вес в формировании как государственной политики, так и социальных нарративов. Все это приводит к усиленному ощущению у небогатых людей, что система сфальсифицирована и несправедлива, что делает исцеление разногласий еще более трудным.
Крис Мерфи: Обломки неолиберализма
По мере роста неравенства в доходах люди оказываются в разных мирах. Они не взаимодействуют. Большое количество фактов свидетельствует о том, что экономическая сегрегация расширяется и имеет последствия, например, в отношении того, как каждая сторона думает и чувствует другую. Беднейшие члены общества видят, что мир настроен против них, и отказываются от своих чаяний; Самые богатые развивают чувство собственного достоинства, и их богатство помогает гарантировать, что система останется такой, какая она есть.
Средства массовой информации, в том числе социальные сети, являются еще одним источником раскола. Все больше и больше попадая в руки очень немногих, СМИ обладают огромной властью формировать общественные нарративы и играют очевидную роль в поляризации. Бизнес-модель большинства средств массовой информации влечет за собой разжигание разногласий. Fox News, например, обнаружил, что лучше иметь преданную правую аудиторию, которая смотрит только Fox, чем иметь более широкую аудиторию, привлеченную более сбалансированными репортажами. Компании, работающие в социальных сетях, обнаружили, что выгодно получать вовлеченность через ярость. Сайты социальных сетей могут разработать свои алгоритмы для эффективного уточнения того, на кого ориентироваться, даже если это означает предоставление разной информации разным пользователям.
Теоретики неолиберализма и их бенефициары могут быть счастливы жить со всем этим. Они очень хорошо справляются с этим. Они забывают, что, несмотря на всю риторику, свободные рынки не могут функционировать без сильных демократий, стоящих за ними, — демократий, которые неолиберализм ставит под угрозу. Совершенно прямым образом, неолиберальный капитализм пожирает сам себя.
Мало того, что неолиберальные экономики неэффективны в решении коллективных проблем, неолиберализм как экономическая система не является устойчивым сам по себе. Возьмем один фундаментальный элемент: рыночная экономика работает на доверии. Сам Адам Смит подчеркивал важность доверия, признавая, что общество не сможет выжить, если люди будут нагло следовать собственным интересам, а не хорошим нормам поведения:
Отношение к этим общим правилам поведения есть то, что собственно называется чувством долга, принципом, имеющим величайшее значение в человеческой жизни, и единственным принципом, которым большая часть человечества способна руководить своими действиями. От сносного соблюдения этих обязанностей зависит само существование человеческого общества, которое рассыпалось бы в ничто, если бы человечество не проникалось всеобщим благоговением к этим важным правилам поведения.
Например, контракты должны соблюдаться. Затраты на обеспечение исполнения каждого отдельного контракта через суд были бы невыносимыми. И если нет веры в будущее, зачем кому-то откладывать или инвестировать? Стимулы неолиберального капитализма сосредоточены на личных интересах и материальном благополучии и во многом ослабили доверие. Без адекватного регулирования слишком многие люди, преследуя свои собственные интересы, будут вести себя ненадежным образом, скатываясь к краю законного, переходя границы морального. Неолиберализм помогает создавать эгоистичных и ненадежных людей. Такой «бизнесмен», как Дональд Трамп, может процветать годами, даже десятилетиями, используя других в своих интересах. Если бы Трамп был нормой, а не исключением, торговля и промышленность остановились бы.
Нам также нужны правила и законы, чтобы гарантировать отсутствие концентрации экономической власти. Бизнес стремится к сговору и будет делать это еще больше в отсутствие антимонопольного законодательства. Но даже если играть в рамках существующих ограничений, существует сильная тенденция к агломерации власти. Неолиберальный идеал свободных, конкурентных рынков без государственного вмешательства был бы мимолетным.
Мы также видели, что те, у кого есть власть, слишком часто делают все возможное, чтобы сохранить ее. Они пишут правила для поддержания и увеличения власти, а не для ее ограничения или уменьшения. Законы о конкуренции выхолащиваются. Ослаблено соблюдение законов о банковской деятельности и охране окружающей среды. В этом мире неолиберального капитализма богатство и власть всегда находятся на подъеме.
Неолиберализм подрывает устойчивость демократии — противоположно тому, что Хайек и Фридман намеревались или утверждали. Мы создали порочный круг экономического и политического неравенства, который ограничивает больше свободы для богатых и оставляет меньше для бедных, по крайней мере, в Соединенных Штатах, где деньги играют такую большую роль в политике.
Читайте: Когда Милтон Фридман руководил шоу
Существует множество способов, с помощью которых экономическая власть преобразуется в политическую власть и подрывает фундаментальную демократическую ценность одного человека, отдающего один голос. Реальность такова, что голоса некоторых людей звучат намного громче, чем голоса других. В некоторых странах накопление власти является таким же грубым делом, как буквальная покупка голосов, при этом богатые имеют больше денег, чтобы купить больше голосов. В развитых странах богатые используют свое влияние в средствах массовой информации и других местах для создания корыстных нарративов, которые, в свою очередь, становятся общепринятым мнением. Например, определенные правила и нормы, а также правительственные интервенции — снижение налогов для самых богатых американцев, дерегулирование ключевых отраслей — которые отвечают исключительно интересам богатых и влиятельных, также отвечают, как говорят, национальным интересам. Слишком часто эту точку зрения проглатывают целиком. Если убеждение не работает, всегда есть страх: если банки не будут спасены, экономическая система рухнет, и всем станет хуже. Если ставка корпоративного налога не будет снижена, фирмы уйдут и уйдут в другие юрисдикции, которые более благоприятны для бизнеса.
Является ли свободное общество таким, в котором немногие диктуют условия сотрудничества? В котором немногие контролируют основные средства массовой информации и используют этот контроль для принятия решений о том, что народные массы видят и слышат? Сейчас мы живем в поляризованном мире, в котором разные группы живут в разных вселенных, расходясь не только по ценностям, но и по фактам.
Сильная демократия не может поддерживаться неолиберальной экономикой еще по одной причине. Неолиберализм породил огромную «ренту» — монопольные прибыли, которые являются основным источником сегодняшнего неравенства. Многое поставлено на карту, особенно для многих из верхнего 1 процента, в центре которого находится огромное приумножение богатства, которое позволила система. Демократия требует компромисса, чтобы оставаться функциональной, но компромисс труден, когда на карту поставлено так много как с точки зрения экономической, так и политической власти.
Свободная рыночная, конкурентная, неолиберальная экономика в сочетании с либеральной демократией не представляет собой стабильного равновесия — по крайней мере, без прочных ограждений и широкого общественного консенсуса о необходимости обуздать имущественное неравенство и роль денег в политике. Барьеры бывают разных форм, таких как политика в области конкуренции, чтобы предотвратить создание, поддержание и злоупотребление рыночной властью. Нам нужны сдержки и противовесы не только внутри правительства, как узнает каждый школьник в США, но и в более широком смысле в обществе. Сильная демократия с широким участием также является частью того, что требуется, что означает работу по отмене законов, направленных на сокращение демократического участия или на фальсификацию округов, где политики никогда не потеряют свои места.
Вопрос о том, обладает ли сегодня американская политическая и экономическая система достаточными гарантиями для поддержания экономических и политических свобод, остается открытым вопросом.
Подсамим именем свободы неолибералы и их союзники из числа радикальных правых выступают за политику, ограничивающую возможности и свободы, как политические, так и экономические, многих в пользу немногих. Все эти неудачи нанесли ущерб большому количеству людей по всему миру, многие из которых отреагировали на это обращением к популизму, привлеченному авторитарными фигурами, такими как Трамп, Жаир Болсонару, Владимир Путин и Нарендра Моди.
Возможно, нам не стоит удивляться тому, куда приземлились США. Сейчас эта страна настолько разделена, что даже мирная передача власти затруднена, где продолжительность жизни самая низкая среди развитых стран, и где мы не можем договориться об истине или о том, как ее лучше всего установить или проверить. Теорий заговора предостаточно. Ценности Просвещения должны пересматриваться ежедневно.
Есть веские причины для беспокойства о том, является ли американская форма эрзац-капитализма и несовершенной демократии устойчивой. Несоответствия между высокими идеалами и суровой реальностью слишком велики. Это политическая система, которая утверждает, что ценит свободу превыше всего, но во многих отношениях структурирована таким образом, чтобы отрицать или ограничивать свободы для многих своих граждан.
Я верю, что существует широкий консенсус по ключевым элементам того, что представляет собой хорошее и достойное общество, и по поводу того, какая экономическая система поддерживает это общество. Хорошее общество, например, должно жить в гармонии с природой. Наш нынешний капитализм все испортил. Хорошее общество позволяет людям процветать и реализовывать свой потенциал. С точки зрения только образования, наш нынешний капитализм не справляется с большими слоями населения. Хорошая экономическая система должна поощрять людей быть честными и чуткими, а также развивать способность сотрудничать с другими. Нынешняя капиталистическая система поощряет антитезу.
Но ключевым первым шагом является изменение нашего мышления. Фридман и Хайек утверждали, что экономические и политические свободы тесно связаны, причем первая необходима для второй. Но экономическая система, которая развивалась — в основном под влиянием этих мыслителей и им подобных — подрывает осмысленную демократию и политическую свободу. В конце концов, это подорвет тот самый неолиберализм, который так хорошо служил им.
В течение долгого времени правые пытались установить монополию на обращение к свободе, чуть ли не в качестве торговой марки. Пришло время вернуть себе слово.
Спасибо за прочтение! Пожалуйста, поделитесь своим отзывом в комментариях и подпишитесь на меня в социальных сетях, если вам понравилась статья. Я также создал сообщество Telegram, где мы можем собираться и обсуждать интересные темы, связанные с криптовалютой. Вы можете присоединиться к нам и принять участие в обсуждении → Telegram: Contact @razgules
